Недавно выстроенное здание удачно вписалось в старинный парк. Во всяком случае, так думали все обитающие на его территории. Что думали обитающие в окрестностях простые граждане, которые раньше могли свободно гулять в этом парке, а теперь оказались лишены этой возможности, оставалось неизвестным.

Дима прошел по прямой широкой дорожке, сплошь усаженной с обеих сторон цветущими кустами роз. Каких только видов и сортов тут не было! Мощные плетистые вздымали свои усыпанные бутонами ветви высоко над головами посетителей. Нежный аромат чайно-гибридных сортов разливался в воздухе. Почвопокровные и бордюрные розочки были усыпаны цветами самых разных окрасок, расстилаясь вместо газона вдоль дорожки.

Сейчас был самый пик цветений роз. И все кусты были обильно усыпаны ими. Дима шел и наблюдал, как под арками, увитыми цветущими стеблями, в беседках на лавочках и подушках отдыхают от дневных процедур пациенты этого благодатного места. Дима только что побывал в муниципальной больнице и точно мог сказать, что роз там не имелось. Беседка была только одна, с выбитым дочерна земляным полом и отсутствием какого-либо газона вокруг. И вообще, в этом месте Дима как никогда раньше остро почувствовал разницу между обычным человеком и человеком, обладающим средствами.

Дима миновал парк и вошел в холл. Высокие, уходящие куда-то ввысь потолки, сверкающие полы, отражающие в себе каждого, кто ступал на них.

– Госпожа Суслик? А вы к ней по какому вопросу?

Диме показалось, что медсестра как-то напряглась, когда он заговорил с ней про эту пациентку. И сам тоже напрягся в ответ:

– Что-то не так? У вас пускают к пациентам только после письменного уведомления о цели визита?

– Ой, простите, – сконфузилась девушка. – Просто к госпоже Суслик никто, кроме сына и ее брата, не ходит.

– А я как раз и пришел по поручению ее сына. Вас должны были уведомить.

Девушка сверилась с записями, потом еще раз извинилась и произнесла:

– Сейчас вас проводят к ней.

Диме выделили в сопровождение молодого медбрата, который как-то странно поглядывал всю дорогу на Диму.

– Ты к Мумии идешь? – спросил он у Димы.

– К кому?

– К мадам Суслик?

– Ты же сам слышал. Да, к ней.

– А меня увольняют, – признался ему парень внезапно. – Сегодня я последний день дорабатываю, и все! Говорят, не подошел по профессиональным навыкам. Да просто у старшей медсестры племяшка подработать желает на лето. Ей для забавы пару месяцев поработать, ясно, тетка тяжелой работой девчонку нагружать не станет. А меня из-за этой девицы подчистую увольняют.

И что Диме нужно было делать с этой информацией? Дальше шли молча. Возле нужной двери медбрат остановился и указал на нее рукой.

– Тут она и обитает.

И, просверлив Диму любопытным взглядом, отошел в сторонку, сообщив при этом:

– Я тебя тут подожду. Разговор есть.

Дима не стал любопытствовать, что за разговор есть у болтливого медбрата, просто кивнул в знак того, что услышал. Потом зашел в палату и ахнул.

– Предупреждать же надо!

Когда Суслик говорил, что его мать находится при смерти, Дима не представлял себе всей сложности ситуации. Но это!.. На кровати, вся окутанная проводками, лежала с вытянутыми руками и ногами настоящая мумия. Ясно, почему медбрат так ее прозвал. Мумия и есть. Сухая кожа обтягивала кости. Глаза были закрыты, глазницы были обведены черными кругами. Волос на голове не было, отчего голый череп выглядел еще более жутко. Жива она или нет? Дыхания Дима не слышал, но аппараты ритмично попискивали, значит, жива.

– М-м-м… Здравствуйте.

Мумия резко открыла глаза. Взгляд был умный, но какой-то безжалостный. Дима снова поежился. На лбу отчего-то выступил пот, хотя в палате было совсем не жарко. Да и пот был какой-то холодный.

– Я по поручению вашего сына. Принес вам лекарства.

Мумия закрыла глаза. Похоже, к разговорам она была не склонна.

– С ним все в порядке, просто ваш брат…

– Я знаю.

И снова продолжительное молчание. Дима не знал, как ему реагировать. По идее, вежливо было бы попрощаться и уйти, но он не для того явился сюда. Ему нужно было разговорить эту особу.

– Хотел с вами посоветоваться, – сказал Дима. – Ваш сын совсем запутался со своими женщинами. Хочет жениться на Люсеньке, но при этом не рвет и с Аллой. Как бы не случилось беды, какое ваше мнение?

Губы слабо шевельнулись, Диме пришлось наклониться, чтобы услышать одно-единственное слово:

– Смерть.

– Вы думаете, что кого-то из девушек уже нету в живых? А вот тут вы и очень ошибаетесь. Обе живехоньки. И еще я думаю, что есть некто третий, какая-то третья женщина, которая тоже пытается установить свои права на Максима. Она и пыталась убить Люсеньку, подставить Аллу, а потом прикончить и саму Аллу. Только ничего у нее не получилось. Обе девушки уцелели.

Глаза у женщины широко раскрылись. Теперь в них читалось изумление и, пожалуй, даже растерянность.

– Говори, – приказала Диме живая Мумия.

– Все думают, что на Люсеньку напала Алла, – принялся объяснять он ей. – Но и на саму Аллу сегодня было совершено нападение. То есть это была не Алла, настоящая-то Алла сидит в камере, это была ее подруга, которую я уговорил переодеться в платье Аллы и напялить на голову черный парик.

– Зачем?

– Чтобы она стала похожа на Аллу.

– Зачем?

– Хотел таким образом разговорить вашего сына. Мне показалось странным, что все его невесты то пропадают, то погибают, то еще что-то с ними случается.

– Ты кто такой?

– Помощник и друг.

– Где Макс с тобой познакомился?

– Через друзей. Так что происходит с невестами вашего сына?

– Проклятие. Над нашим родом тяготеет проклятие.

– И поэтому невесты гибнут?

– Да.

– Вы меня простите, но когда одна погибнет в автокатастрофе или просто куда-то исчезнет с концами – это еще можно отнести к проклятиям или к чему-то такому. Но когда на моих глазах в голову Аннет, которая была в тот момент в образе Аллы, прилетел приличных размеров булыжник, тут уж ни о каком проклятии речи идти не может. Камень был брошен чьей-то рукой. И на Люсеньку тоже напал вполне конкретный человек. Женщина. Все думают, что Люсеньку пырнула шпагой Алла, но я знаю, что это была другая женщина.

– Кто?

– Имени не знаю. Высокая. Худая. Мастерски меняет обличье. Очень опасна.

– Понятно. У моего сына было много женщин. Все они исчезли.

– И вы связываете это с проклятием? С каким?

Дима ни в какие проклятия не верил, но ему хотелось разговорить эту женщину. Ему это удалось. Вот только говорить она предпочитала о том, что Диме было и без того известно. Женщину интересовало, как удалось выжить Люсеньке. И где на самом деле находится Алла. И Диме пришлось удовлетворить ее любопытство. Он надеялся, что после этого сумеет в свою очередь поговорить о таинственном роке или злом проклятии, нависшем над родом Сусликов, но ничего не получилось.